Насадил Босх Сад...

Впервые я увидела картину Иеронима Босха «Сад земных наслаждений» (1500-1510 гг.), когда мне было лет 7 или 8, в книге «Домашний музей», и полотно сразу потрясло меня. «Сад…» и картина последователя Босха Брейгеля «Нидерландские пословицы» с тех пор неодолимо влекли меня, я могла рассматривать их очень долго, только жалела, что даже замечательное качество репродукций и комментарии не дают возможности полностью проникнуть в этот удивительный мир, полный символов, деталей, загадок – не только интеллектуальных, но и тех, что относятся к миру взрослых.

Я и сейчас смотрю на «Сад земных наслаждений» с замиранием сердца, понимая, что не имею права не рассказать и об этой стороне сексуальности. О том, какой видел ее Босх – человек, почти на 500 (!) лет опередивший свое время – его творчеством питались Фрейд и Юнг, упомянутый уже Брейгель и Дали и многие-многие другие. Честное слово, до недавнего времени я считала, что Босх родился и творил в ХХ веке. Думая о Босхе, понимаю нелюбимого мной горьковского Клима Самгина, который сказал: «Этот Босх поступил с действительностью,  как ребенок с игрушкой, -  изломал ее  и  затем  склеил  куски,  как ему  хотелось». Так оно и есть.

Название картине дал не сам Босх, а исследователи. Неизвестно, как свое творение хотел наречь сам художник – может быть, такая информация помогла бы понять полотно лучше, потому что полноценной интерпретации ему еще никто не дал.

Итак, сначала скажу пару общих слов о композиции: на внешних створках в одном цвете изображен мир на третий день творения (Земля покрыта водой и растениями, но нет  живых существ). Надпись на левой створке: «Он сказал, и сделалось» (Псалтирь 32:9), а на правой: «Он повелел, и явилось» (Псалтирь 148:5). Внутри на левой створке изображен Рай, по центру – Сад Земных Наслаждений, на правой – Ад, яркие, насыщенные деталями изображения.

Босх считал, что после изгнания Адама и Евы из Рая человечество «погрязло во гресех», и хотя спасение возможно, оно настолько труднодостижимо, что вряд ли кому-либо удастся избежать адских мук. Именно поэтому смерть и страх перед ней питали все творчество Босха, а похоть он считал тягчайшим земным грехом, чему и посвятил свое величайшее полотно.

Интересно, что на левой створке, где, казалось бы, изображен Рай до грехопадения, Босх уже расставил приметы будущих искушений человека. На первом плане – изумленный Адам и кроткая Ева, которую держит за руку вочеловеченный Бог, то есть Бог в образе Христа, что является уникальной интерпретацией Босхом ветхозаветной истории.

Итак, Адам и Ева еще чисты, невинны и почтительны, воплощают собой смирение, но окружающий мир уже полон мистических и зловещих предзнаменований будущего кошмара. Карл Юнг сказал, что «Босх - … первооткрыватель подсознания», и он был прав. Не все символы художника разгаданы в современности, но толкование некоторых из них дошло до нас из Средневековья, а что-то и сейчас является общепризнанным, поэтому не будем стесняться в попытках понять изображенное.

По Райскому Саду бродят мифические и настоящие животные (правда, некоторых из них художник никогда не видел, поэтому внешний вид придумал им сам – например, жирафу), посередине бьет фонтан. Но, приглядевшись, можно заметить, что в пейзаже присутствуют фаллические символы, определенно связанные с грехом похоти (например, тот же фонтан, кстати, изукрашенный драгоценностями, то есть соблазнами), животные уже убивают друг друга, на заднем плане из пещеры вылетают черные птицы – также метафорическое обозначение греха. Позволю себе предположить, что пещеры и углубления, в которых они таятся, обозначают женское начало. В композиционном центре левой створки – сова, замеревшая в своем круглом гнезде. Она была непременным атрибутом колдунов и алхимиков, которых презирал Босх за их демонизм и ересь, и тоже воплощала грех. Не позабыто и Древо Познания, вокруг которого вьется змей-искуситель. Безмятежный Рай грозит вот-вот расколоться на части…

Центральное полотно – самое яркое, изобилующее различными сценками и метафорами. Мне кажется, рассмотреть его полностью вообще невозможно. Интересно, что это целый трактат о похоти, и только о ней. Кажется, Босх позабыл о других 6 смертных грехах, настолько его пугала идея плотской несдержанности, наслаждения сексом. На первый взгляд создается иллюзия, что люди счастливы: они резвятся, занимаются самыми разными вещами… Но над всем этим витает дух зла. Это не Сад Счастья, это именно Сад Наслаждений, за которые придется платить.

Соитие для средневекового человека было свидетельством отпадения от Бога. Получать от этого удовольствие было нельзя, а если уж приходилось исполнять супружеский долг, то только сжав зубы, исключительно в целях продолжения рода. У Босха же люди вожделеют и реализуют свое вожделение. На среднем панно присутствуют огромные рыбы (также фаллические символы, в т.ч. по Фрейду), гигантские ягоды («Сорвать плод»  в Средневековье значило вкусить любовных утех), опять же совы-великаны. Прелюбодеи населяют четыре скалы, соединенные протоком и осыпанные драгоценными камнями, это – четыре стороны света.

На некоторых элементах панно изображены круглые предметы, прорванные или пронзенные продолговатыми отростками – думаю, вполне очевидный символ соития.

Люди в Саду забавляются в самых невероятных позах и положениях. Кто-то пытается уединиться в стеклянных сферах, но это является лишь дополнительным свидетельством того, как хрупко и непостоянно их блаженство. Другие – бесстыдно предаются разврату среди остальных. Одни из самых удивительных для меня персонажей – это человек с ягодой и птицами между ног, с головой, погруженной  в воду (думаю, онанист) и двое мужчин, один из которых украшает другому задний проход цветами (очевиден намек на содомию). Не разгадана для меня пара слева, ближе к центру, возле стаи птиц: мужчина смотрит на зрителя, удерживая женщину, которая как будто хочет его ударить. В этом Саду, где все отдано на волю желаний, она сопротивляется? Впрочем, эта пара вполне может обозначать насильника и его жертву, тем более что рядом с ними – птицы и странно выгнутая фигура некого утопленника (человека с синей кожей). Также присутствует персонаж, который тащит на спине устрицу с зажатым в ней человеком. Эту сценку я вижу как метафору «затягивания» человека похотью (к тому же женские половые органы нередко тоже называют «устрицей», «раковиной» и т.п.)

В центральном озере происходит «Купание Венеры» (иносказание, обозначающее занятия любовью), а вокруг него скачут всадники (не поверите, это тоже в Средневековье, да и в наши, кажется, дни, символизирует секс). За ними резвятся в водах русалки и прочая нечисть, например, крылатые люди – очевидно, что тоже не самые целомудренные существа.     

Несмотря на внешнюю красоту и безмятежность, зритель должен понять: возмездие неминуемо. Из персонажей среднего панно это осознают только Адам, единственный одетый человек, и Ева, притаившиеся в пещере в правом нижнем углу и с ужасом взирающие на своих потомков через стеклянную стенку. Рядом с ними валяется яблоко. Кстати, на этом части триптиха только плод с древа познания – фрукт нормальных размеров.

Итак, правое панно. Место, где как нигде разыгрались мрачные фантазии Босха. Вверху – пламя и сера (привет традиционным представлениям об Аде и алхимикам), ниже – страшные выдумки. Здесь с грешниками расправляются ужасные орудия и монстры и, к слову сказать, расплата настигает их не только за вожделение: чревоугодников, у которых из зада вылетают стаи черных птиц, сжирает и тут же извергает из себя синее чудище с кастрюлей на голове; головы игрокам разбивают игральными досками; скупец испражняется золотыми монетами; гордячку сжимает в объятьях черный монстр. Кого-то пронзают копьями, кого-то раздирают на части страшные псы, других давит «танк» (сооружение из гигантских ушей и ножа между ними – наверное, наказание за сплетни; есть версия, что буква М на клинке обозначает слово «Mundus» («Мир»), указывая на вселенское значение мужского начала, что символизирует лезвие), четвертых топят в черных озерах, а пятого тащит хищный кролик, и т.п.

Но все же центральное место Босх отдал прелюбодеям: это несчастные, распятые на гигантских музыкальных инструментах (арфе, лютне, флейте и других), символизирующих плотское влечение. Те, кто поддавались зову страсти, обречены на страшные муки. Так, на ягодицах одного из них оттеснены ноты, по которым  поет хор проклятых душ во главе с адским монстром.

Я много раз смотрела на эту картину, но каждый раз – как будто впервые. Просто диву даешься, насколько она притягательна, страшна, греховна. Странно, что почти полтысячелетия назад люди видели мир именно таким: полным искушений, отмеченным печатью греха, где всякая естественная радость, даже искусство – ведут в ад. Или мир действительно таков и остается таким до сих пор?