Вопрос о любимом фильме или книге всегда ставит меня в
тупик. Любимое ведь должно быть каким-то исключительным, воплощающим в себе все
или почти все… Есть много произведений, которые мне нравятся за что-то, но
любимое, подлежащее многократному перечитыванию/пересматриванию, вычленить
сложно. И вот недавно я поняла, что фильм «Секретарша» вполне можно назвать
одним из моих любимых.
«Секретарша» сочетает в себе, как подчас кажется, и вовсе
несочетаемое: яркую «голливудскую» картинку, историю дурнушки, расцветающей в
прекрасную даму (куда уж пошлее), и при этом – психологизм, удивительную
правдоподобность аномалии, если только можно так сказать, честный рассказ о
каждом из нас. История главной героини, Ли, удивительна и проста: героиню,
страдающую склонностями к мазохизму, какое-то время лечили в психиатрической
лечебнице, после выхода из которой девушке необходимо было начать продуктивную
жизнь в социуме. Первым шагом к обычному существованию стали курсы машинисток,
а потом Ли устроилась на работу к обаятельному юристу, в которого, конечно же,
влюбилась. А потом выяснилось, что начальник мистер Эдвард Грей – немножко садист,
он любит наказывать секретаршу за опечатки в документах старым дедовским
способом – шлепками по мягкому месту. Звучит очень пошло. Но как показано!
Впрочем – обо всем по порядку.
Когда я просматривала фильм во второй раз, то заметила, что
в нем довольно явственно прослеживается кольцевая композиция, главные моменты
которой заставляют задуматься: так ли все на самом деле в жизни Ли, как кажется
на первый взгляд? Ее отец – безработный алкоголик, позволяющий себе поднять
руку на жену, но именно ему Ли дважды говорит: «спасибо, папа» - в начале и в
конце фильма. Это практически единственные слова, обращенные к кому-либо из
семьи. «Спасибо»! Этому человеку, из-за которого Ли впервые нанесла себе рану
(«от скуки», как она сама говорит), ему, из-за которого, едва вернувшись после
лечения домой, Ли прикладывает к голой ноге раскаленный чайник… Но ведь именно
отец говорит Ли, объявившей неподвижную забастовку в офисе мистера Грея в
борьбе за свою любовь, самые главные в фильме слова: «Кто сказал, что любовь
должна быть мягкой и нежной? Ты хозяйка своего тела». Да, фигура отца
исключительно странна. Он и единственная поддержка Ли, и в то же время – тот,
кто первым начал толкать ее к мазохизму. Думаю, замысел Стивена Шейнберга
(режиссера) таков: только через страдание человек может прийти к истине своей
жизни, не нужно бояться сделать шаг в сторону из колеи, ведь то, что сейчас
кажется ужасным, может открыть нам глаза на самое прекрасное. И отец Ли,
неудачник и алкоголик, ведя дочь во мрак, в итоге выводит ее на свет. Опять же,
помянем и Фрейда: Ли благодарит отца за поддержку и страдание, и именно эти две
составляющие потом воплотятся в образе ее идеального мужа. Чем не комплекс
Электры?
К слову об упомянутом раскаленном чайнике. Думаю, этот
момент смело можно назвать одним из самых сильных в фильме: Ли, стремящаяся
как-то пережить ссору родителей, прижимает к бедру горячий металл. В этот
момент на лице ее написано страдание… которое через несколько мгновений
превращается в выражение истинного блаженства. Удивительная метаморфоза,
восхитительная мимика. Немаловажно, что Ли в этот момент очень напоминает
человека, испытывающего оргазм: также мала в гримасе разница между страданием и
счастьем. И ближе к концу фильма обратное продемонстрирует мистер Грей: мужчина
впервые решится заняться перед Ли онанизмом, осознавая, что это одновременно и
последний раз, когда он позволит себе это сделать. И в преоргазменный момент
лицо Эдварда выражает (думаю, не совру, если скажу именно так): горе, тоску,
боль. Акт мастурбации не окрашен похотью, грязью. Да, он выглядит далеко не
романтично и нежно, это скорее «черное», чем «белое», но это и прощание, это и тоска,
и это, как ни странно – любовь, в которой так страшно признаться самому себе.
Фильм «Секретарша» показывает нам людей самых обычных, как
бы ни кричали ханжи, что садо-мазохизм – дикость, грязь, пошлость и неуважение.
Я осмелюсь сказать большее: тем, что показано в фильме, занимается каждый
любящий, каждый из нас всех. Да, может быть, не все играют в господина и рабу в
постели, но морально каждый человек страдает в этом мире и нуждается в том
Другом, кто мог бы его пожалеть, полюбить, несмотря на все недостатки, на все
отклонения от нормы, пострадать с ним вместе или за него. В «Секретарше» эти мысли
и чувства находят отражение в сексуальной сфере – и это нормально, потому что
именно там – самая потаенная, самая интимная зона человеческих переживаний,
куда в идеале допускаются только любимые и любящие, а если попадает кто-то
посторонний – то страдание только увеличивается, отклонение от нормы становится
еще болезненнее.
Метафорой страдания и сексуальности Ли становится бассейн, в
который она погружается и после боли, причиненной отцом, и после того, как ее
бросает (а вернее, увольняет) мистер Грей. Бассейн – это некая утроба матери,
где Ли пытается обрести тишину и покой, хотя безуспешно. К настоящей матери не
пойти – Ли чувствует, что та не понимает ее. Ведь как мог человек,
почувствовавший глубину переживания Ли, запереть все ножи, едва она вернулась
из больницы, и принести ей «конфетки» во время голодовки во имя любви? Мать Ли
нельзя назвать плохим человеком, но она бесконечно далека от младшей дочери, и
скорее схожа с сестрой главной героини, которая рада сбежать из надоевшего
отчего дома, выйдя замуж за ненасытного симпатичного мужчину (главная его фраза
на свадьбе: «Скорей бы ночь»).
Вы можете меня обвинить в том, что сестра Ли и ее супруг
получаются у меня распутниками, а предающиеся сексуальным извращением главные
герои – целомудренными страдальцами, хотя внешне все совсем не так: те-то
женаты, и ведут себя прилично, а здесь… Что ж, с удовольствием могу пояснить:
сестра Ли и ее муж – действительно люди, лишенные способности глубоко
чувствовать, их переживания зациклены на реализации чувственного голода.
Потому-то они целуются неприлично глубоко во время свадьбы, они слишком шумны,
вульгарны.
Для Ли и Эдварда же в их отношениях сексуальное – лишь проводник духовного,
а не самоцель. Если бы им не было нужно найти человека, способного разделить их
тоску, помочь найти место в мире, их «извращенным эротическим утехам» тоже не
нашлось бы места. Да, форма поиска себя болезненная, но разве они в этом
виноваты, а не враждебный мир? Их причиняемая и испытываемая боль – почти
причащение, недаром во время забастовки священник говорит Ли, что она ведет
себя как древние религиозные фанатики, в самоистязании достигающие
просветления, видения Бога. Путь Ли и Эдварда подобен этому пути, но они ищут
вполне конкретного «бога» - Любви. И поэтому ключевой является фраза Ли,
которую она произносит своему несостоявшемуся жениху Питеру, спросившего ее,
сбежала ли она со свадьбы из-за чего-то, связанного с сексом: «Разве ты
находишь в этом (в сидении в одной позе за столом мистера Грея, голодной и
изможденной) что-то сексуальное?». Это правда: не жизнь сводится к сексу, а
секс оказывается чем-то гораздо большим, отражением всей жизни. В этом нет
сексуальности как привлекательности, в этом есть сексуальность как соитие себя,
любимого человека и мира.
И еще слово тем, кому «Секретарша» кажется грязным фильмом:
я стою на том, что Стивен Шейнберг сделал свою работу удивительно тонко и
благородно. Никакого натурализма, только самые тонкие штрихи, показывающие не
ширину захвата жизни сексом, а его глубину. Самое развратное, что можно увидеть
– Ли с задранной юбкой, стоящая боком к камере, и влажный след на ее рубашке,
может, еще момент, когда она запускает руку в трусики, а на щеках горит румянец.
По-моему, сейчас и в фильмах с более «милым» сюжетом можно натолкнуться на гораздо
более откровенные сцены. В «Секретарше», к тому же, огромное место уделено
нежности, нужно только это увидеть: как Ли проводит рукой по волосам мистера
Грея, как обнимает его за шею, как он целует ее в финале… Именно в маленьких
жестах и есть выход к большому чувству, они – особенно пронзительны.
В Ли переплетены черты ребенка и взрослой сексуальной
женщины. Вначале она достает свою коробочку, больше подходящую для хранения
детских секретиков, а там оказывается набор мазохиста. И такая двупланность
сопровождает Ли постоянно, что выражается еще и в том, что она не только
послушная раба в отношениях с Эдвардом и в жизни вообще, как можно было бы
подумать. Более того – она, пожалуй, даже более инициативна в их отношениях,
ведь именно Ли специально совершает ошибки, чтобы быть наказанной, прибегает к Эдварду
с объяснением в любви, выдерживает многие испытания… а мистер Грей все это
принимает с растерянностью, продолжая играть однажды взятую на себя роль, но
боясь сделать последний шаг. Наблюдая за голодовкой Ли, он и себя как-то
косвенно пытается наказать: ложится спать на полу, не ест… Но понимает, что Ли
сильнее. И приходит за ней.
В финале очень значимой деталью становится свадебное платье,
в котором Ли сбегает в день свадьбы с Питером. Платье принадлежит матери несостоявшегося
жениха, и оно предназначалось для того, чтобы, оставшись чистым, провести Ли в
мир тоски и нелюбви. Но героина переживает в нем трехдневное самозаточение за
письменным столом, платье становится грязным, никчемным… А потом приходит
Эдвард, снимает платье, купает Ли. И именно в этом процессе погружения в грязь,
а потом достижения сверкающей чистоты – метафора всего фильма. Свадебное платье
становится грязным – и только тогда снимается истинно любимым Ли человеком. Только
тогда Ли по-настоящему находит свое место в мире, впервые чувствует себя
«частью мирозданья», а Эдвард, до нее уже использовавший несколько женщин для
реализации своей душевно-сексуальной болезни, понимает, что лишь с появлением
Ли в его судьбе он по-настоящему «родился»: символично это выражается в
сжигании фотографий прошлых секретарш (к слову о кольцевой композиции: в
увольнении Ли повторяются некоторые композиционные элементы из начала фильма).
Финальный взгляд Ли, только что проводившей мужа на работу,
не дает назвать конец классическим «хеппи-эндом». Есть в нем какая-то тоска,
глубина, вызов и хитринка… Думаю, никому точно не удастся разгадать, что хотел
этим выразить режиссер, и что вложила в этот взгляд актриса. Просто мы видим
глаза человека, у которого в жизни были и радости, и горести, и у которой
впереди отнюдь не безоблачная, хотя в сущности, как мы надеемся, счастливая
жизнь с любимым мужем. Взгляд человека, который точно такой же, как все мы, взгляд
человека, который живет внутри каждого из нас.
Комментариев нет:
Отправить комментарий